- Больше я этого не выдержу! Вернусь, когда вы успокоитесь! - рявкнул Коля и выбежал, хлопнув дверью.
Свекровь, сверля меня ненавидящим взглядом, зашипела: «Довела-таки мужа! Смотри, допрыгаешься! Закончится тем...» - продолжения фразы я не услышала: набросив куртку, выскочила вслед за Колей.
Спускаясь с крыльца, увидела, как наша машина выезжает за ворота. Бросилась за ней в надежде, что муж меня заметит и возьмет с собой. Просто невыносимо было оставаться сейчас наедине со свекровью. Выбежав на улицу, поняла, что опоздала: автомобиль, мчавшийся на полной скорости, был уже далеко. Расстроенная тем, что не удалось догнать Колю, я собралась было вернуться к дому, как вдруг... Дико завизжали тормоза, послышался звук удара и звон разбитого стекла... Помню, что страшно закричала, а дальше все происходило, как в замедленной съемке: из домов выскакивали люди и бежали к месту аварии, а я все стояла, держась за калитку, и не могла оторвать взгляд от искореженной груды металла, которая недавно была нашей машиной.
Там, внутри, был мой муж.
Все поплыло перед моими глазами. В ушах нарастал глухой шум, как будто со всех сторон меня окружали огромные грохочущие барабаны. А потом все исчезло: я потеряла сознание... Очнулась от того, что кто-то несильно бил меня по щекам. Открыла глаза и увидела над собой неясные контуры чьих-то лиц. Мужчина, помогший мне подняться, поспешил успокоить: «Жив ваш муж. Его «скорая» в неотложку забрала. Могу вас туда отвезти - я на машине». Больница встретила меня тишиной, запахом хлорки и нескончаемой белизной. Я долго блуждала по длинным пустым коридорам. Отделение словно вымерло... Внезапно услышала за спиной шаги. Обернулась и увидела врача.- Здравствуйте. Мой муж сегодня попал в аварию, мне сказали, что он в этом отделении. Я не знаю, кто мог бы мне рассказать, что с ним...
- Как фамилия?
- Малик. Николай Малик. Его около двух часов назад «скорая» привезла.
- Он жив, - сказал врач, - но его привезли в бессознательном состоянии, и он все еще не пришел в себя. У вашего мужа очень сильное сотрясение мозга, сломана рука и множественные порезы. Ему наложили швы, и с рукой все будет хорошо. А вот травма головы меня беспокоит. Мы сделали рентген, гематомы там нет... Кардиограмма тоже в порядке. Но неизвестно, сколько времени продлится коматозное состояние и какие будут последствия.
Сейчас я отведу вас в палату
, где лежит ваш муж. Поговорите, подержите за руку. Пусть он знает, что ему есть к кому вернуться. Мы сделали все, что могли, а теперь заканчивается медицина и начинается человеческая вера... Я просидела рядом с Колей до утра. Гладила его руку и рассказывала, как я волнуюсь за него и как хочу, чтобы все плохое оказалось позади. Перед тем как уходить, наклонилась, коснулась губами его щеки и прошептала: «Я люблю тебя, возвращайся поскорей!» И мне показалось, что Колины веки дрогнули. Я ушла, унося в сердце надежду. ...В доме стояла тишина. Я заглянула на кухню и увидела: свекровь сидит за столом в той же позе, в которой я оставила ее вечером, выбежав за мужем. Наткнулась на ее взгляд, полный ненависти, и по спине пробежал холодок: на мгновение почудилось, что не было аварии и этой страшной ночи, и за Колей только-только захлопнулась дверь.... К сожалению, это была лишь иллюзия. Но теперь взгляд свекрови обвинял меня не в том, что я довела мужа до нервного срыва, а в том, что из-за меня с ним случилось такое несчастье. Я попыталась рассказать Колиной матери все, что узнала в больнице. Но она перебила меня властным жестом.- Не трудись.
Я говорила по телефону с лечащим врачом. - Она тяжело поднялась и вышла, а я осталась сидеть, обхватив голову руками и глотая слезы. Когда я спешила домой, то почему-то была абсолютно уверена, что общая беда заставит свекровь прекратить ту скрытую войну, которую она вела против меня вот уже целый год. Год назад в качестве Колиной жены я впервые переступила порог этого построенного еще до войны дома. На стенах и на полках было множество фотографий в красивых резных рамках. Разглядывая их, я обратила внимание, что на многих из них - молодая привлекательная женщина и двое симпатичных детишек. На одной из фотографий рядом с ними я видела улыбающегося Колю и поняла, что эта женщина - его первая жена Марина. Они расстались четыре года назад. Причин разрыва я не знала. На мои вопросы Коля туманно отвечал: «Не сложилось...» Тогда я и не предполагала, что мне предстоит долгое соперничество с духом Марины, витавшим в этом доме. Свекровь создала культ бывшей невестки и ревниво охраняла память о ней. Для меня здесь не было места, я постоянно чувствовала себя чужой, стараясь не попасться лишний раз Колиной маме на глаза.По этой же причине я уступала
свекрови на каждом шагу и терпеливо сносила ее издевательский тон. Но иногда обида оказывалась такой сильной, что я переставала сдерживаться, и тогда между нами происходили бурные ссоры. Обычно Коля пытался примирить враждующие стороны. Но его миротворческая миссия чаще всего заканчивалась провалом, и тогда он уходил из дому, чтобы переждать «бурю» во дворе или успокоить нервы ездой по городу. Эта его привычка привела к трагедии. Я неподвижно сидела на кухне, когда туда снова вошла свекровь, поставила на стол телефон, принесенный из гостиной, включила автоответчик. «Здравствуй Коля, - услышала я женский голос. - Не могла дозвониться тебе на мобильный, поэтому звоню на домашний. Помнишь, ты просил, чтобы дети провели эти зимние каникулы с тобой? Я решила, что это хорошая идея, да и Лиза с Андреем очень по тебе скучают. Привезу их завтра. Поезд приходит к вам в час дня, 8 вагон». «Опять она, везде она... - подумала я с тоской. - Даже в такой тяжелый период она, как назло, снова напоминает о своем существовании...» Взглянула на свекровь. - Марина звонила, когда прибежала соседка и сказала, что с Колей... - протянула она и добавила глухо: - Это из-за тебя я лишилась внуков.Я чуть не задохнулась
от такой несправедливости: «Мама, да что вы такое говорите? Ведь мы с Колей познакомились уже после его развода с Мариной. Сколько можно делать из меня козла отпущения?» - сорвалась на крик. Ожидала, что вот-вот на меня выльется очередной ушат грязи, но... Свекровь сидела, нервно кусая губы, и в ее глазах появились слезы. Это было так на нее не похоже, что я опешила. Не глядя на меня, Колина мама сказала: - Раньше этот дом был полон жизни. Андрюша родился, а через год Лизочка. Они маленькими такими смешными были! Лиза за мной хвостиком ходила: я в туалет, а она - под дверью... «Бабушка, выходи!» А Андрей - разбойник. Если притих, значит, шкоду какую-то придумал... Я думала... я мечтала, что Коля с Мариной помирятся, и все будет по-прежнему. А потом появилась ты, и все мои надежды пошли прахом... Дина Сергеевна закрыла лицо руками. А я сидела и смотрела, как из-под ее ладоней текут и текут прозрачные струей слезы.Целый год эта сильная женщина
с жестким и скрытным характером была источником моих мучений, а теперь, приоткрыв немного свою душу, неожиданно пробудила у меня чувство щемящей жалости.- Мама, не надо плакать. Нам с вами сейчас обеим тяжело. Хорошо, что Марина решила привезти на каникулы детей, они хоть немного оживят этот дом. Я сейчас поеду на вокзал и привезу их сюда... Да, и еще... Не говорите внукам, что с их отцом произошло несчастье. Давайте скажем, что Коле пришлось срочно уехать в командировку. Пусть дети радуются Новому году. Свекровь отняла руки от лица и посмотрела на меня с надеждой.
- Ты, правда, собираешься поехать на вокзал и привезти детей?
- Конечно. А хотите, я предложу и Марине провести с нами праздники? Заплаканное лицо свекрови просияло.
- Анечка, какая ты молодец, как хорошо придумала... Хоть бы Марина согласилась. Ой, - всплеснула она руками, - их же кормить нечем. Я сейчас обед приготовлю. Как ты думаешь, рассольник и блинчики с творогом - нормально? Их Лизонька любит. И компот из персиков откроем, да?
- Замечательно, мама. Я поехала, а то уже половина первого, боюсь опоздать. В зал ожидания я вбежала в начале второго. Он был почти пуст, и я сразу узнала в женщине, нервно меряющей проход между скамейками, Марину. И двоих детей, примостившихся на одной из лавочек, высмотрела.
Я подошла к Марине: «Здравствуйте, меня зовут Анна, я Колина жена...» Женщина недоуменно подняла брови.
- А Коля где? Он что, так занят, что собственных детей встретить не может?
- Коля в больнице...
- А что с ним случилось? - с тревогой спросила Марина.
- Вчера попал в аварию. Травма головы, очень тяжелая, до сих пор в коме.
В глазах Марины плескались боль и растерянность.
Ни слова не говоря, она быстро отошла к скамейке, взялась за ручку чемодана... Постояла в раздумье, поставила его на место и вновь подошла ко мне. Дети подняли головы и с недоумением смотрели на мать.- К нему пускают?
- В реанимацию пускают только меня...
- Обратный поезд будет через полтора часа. У меня один билет, лишь на себя. Как вы думаете, сейчас в кассе можно взять билеты? - быстро говорила Марина, нервно теребя ремешок сумки.
Я тронула ее за руку: «Не спешите... Дина Сергеевна ждет вас с детьми. Ей сейчас очень тяжело. Лиза с Андреем смогут немного отвлечь ее от грустных мыслей. А ребятишкам можно сказать, что у их отца срочная командировка...» Марина слушала меня молча. Было видно, что она все еще колеблется. Дети не сводили с нее глаз, Андрей даже встал со скамейки и сделал несколько нерешительных шагов в нашу сторону.
- Дина Сергеевна очень скучает по детям. Не добавляйте ей горя, не уезжайте, - продолжала уговаривать я. Наконец она приняла решение.
- Это тетя Аня. Мы сейчас все вместе поедем к бабушке Дине.
- А где папа? - спросила Лиза.
- Он в командировке. Как только уладит все свои дела, сразу же приедет. Свекровь ждала у калитки. Увидев нас, расцвела улыбкой и бросилась навстречу. Расцеловав внуков и Марину, шепнула мне на ухо: «Спасибо тебе». Старый дом ожил и зазвенел детскими голосами. Но на душе у нас, взрослых, было тяжело, информатор постоянно отвечала: «Состояние без изменений»... Два следующих дня я провела в хлопотах. Покупала продукты, подарки, притащила и нарядила елку. И, конечно же, подолгу сидела возле Коли. Рассказывала ему обо всем: и о том, что дети гостят у нас, и что мы все очень ждем, когда он снова будет с нами. Наступил вечер 31 декабря. Лиза и Андрей уже спали в комнате наверху, а мы втроем сидели за накрытым столом. Сидели, молча, но думали, очевидно, об одном и том же: «Как там Коля?»
Стрелки настенных часов
показывали без десяти двенадцать. «Ну что, девочки, Новый год все равно встретить надо», - нарушила, наконец, молчание свекровь и стала открывать шампанское. А я подумала о том, что если поговорка «Как год встретишь - так и проведешь» верна, то грядущий год не сулит мне ничего хорошего. И тут зазвонил телефон. Дина Сергеевна вскочила, но тут, же опустилась на стул, схватившись за сердце. Я на негнущихся ногах подошла к телефону и взяла трубку. Свекровь и Марина напряженно смотрели на меня. - Анна Алексеевна? - услышала я голос Константина Эдуардовича. - Ваш муж только что пришел в себя. Память и речь восстановлены. Он спрашивал о вас и передавал привет и поздравления. Теперь все будет хорошо. Я понимала, что должна что-то ответить, но горло сдавил спазм, от переполнявшего меня счастья внутри все дрожало. Врач, видно, понял мое состояние, поэтому сказал: «С Новым годом!» - и повесил трубку. Наверняка новость была написана у меня на лице, потому что свекровь и Марина бросились меня обнимать. Несколько минут мы втроем выли по-бабьи в голос... Когда немного успокоились и снова сели за стол, на часах уже было пять минут первого. Так что Новый год я встретила, рыдая взахлеб. Но если верна старая поговорка, то наступивший год непременно будет самым прекрасным, самым замечательным и счастливым в моей жизни.
Внимание, только СЕГОДНЯ!