Когда Ермаков с Машей разошелся, она звонила ему целый год. Каждый день плакала в трубку: «Никак не могу найти мужа. Ко мне все боятся подступиться. Володь, помоги!» И действительно! Не объявление же в газете давать - знаменитая на всю страну Маша Распутина ищет спутника жизни. Помню, я ей посоветовал: «А ты телогрейку надень, лицо краской измажь, как будто малярша. Так и проверишь, тебя любят или Машу Распутину...» Первая дочь Маши Распутиной была образцовой девочкой, но вскоре что-то произошло между их отношениями.
И даже когда
у меня начался роман на стороне, я продолжал думать о Маше: «Вот бы и она влюбилась!» Настолько за все годы совместной жизни я привык делиться всем хорошим с Машей, что, бывало, ем что-то вкусное - обязательно и ей предложу: «На, попробуй!»Думал я, думал, как ей помочь, и вдруг вспомнил об одном знакомом бизнесмене, Викторе Захарове... Однажды на концерт Маши в Португалии пришли двое «новых русских» с огромными корзинами цветов. Оказывается, предприниматели из Ухты были в это время по делам в США. Узнав о выступлении любимой певицы, они рванули из Америки на Мадейру. Поклонники Машиного творчества оставили тогда нам свои визитки. На одной был телефон Виктора.
Словом, нашел его визитку и позвонил: «Я разошелся с Машей. Сейчас она одна. Ей нужен друг...» Виктор рванул в Москву первым же самолетом. Но спустя непродолжительное время он с Машей поругался.
Она снова звонит
мне в слезах: «Ой, что делать? Виктор уехал. Найди мне его, пожалуйста!» Естественно, я бросился на поиски. Но Виктор стал жаловаться на ее капризный характер: «Если бы она не была Машей Распутиной, я бы с ней строже разговаривал! » Пришлось объяснять, что Маша - певица, что с ней надо себя вести по-другому, не так, как с обычной женщиной. В конце концов, она ведь звезда! Но благодаря первой дочери Маши Распутиной она стала на олимп великой эстрады.Наверное, тут была и моя вина... Яна такую высоту поднял Машу, что она ни с кем уже не могла общаться на равных. Человека, который, как я, отдаст ей всего себя без остатка, найти трудно... Я за нее делал абсолютно все, разве что только на сцену не выходил. Она поет перед зрителями, а в зале никто и не подозревает, что еще одна «Маша Распутина» стоит за сценой и шепчет вместе с ней слова песни...
- Получается, вы, как никто, знали и понимали эту женщину.
- Мы были вместе около семнадцати лет. А это, согласитесь, немало...
Когда только познакомились, Алла Агеева - именно так звали Машу - была простой девчонкой из глухой деревни Уроп. Боюсь, этого местечка, затерянного в бескрайней сибирской тайге, нет даже на карте.
Как-то поэт
Леонид Дербенев, который для Маши написал слова песни «Я родилась в Сибири», сказал: «Туда, откуда родом Маша, доехать сложно, а уж приехать, оттуда и обосноваться на московской сцене - практически невозможно!» Помню, мы с Машей выступали с концертами в Кемерово, во Дворце спорта, и она захотела показать мне свою деревню. Мы сели в шикарный «Линкольн» и отправились в путь. По тем дорогам ни проехать, ни пройти, а мы на «Линкольне» отправились. Ну как же, местная звезда! Когда закончился асфальт, и началась проселочная дорога, вся в рытвинах, наш автомобиль прицепили к трактору и потащили по ухабам. В итоге наш трактор застрял в грязи. И километра два пришлось топать пешком до деревни.А вокруг сказочная красота! Бескрайняя тайга! На высоком пригорке, на берегу реки стоят несколько домов. Шесть или семь... Кстати, этим домам, срубленным из вековых дубов, лет сто. И ничего, стоят! Только в землю ушли, да так, что окошки прямо у земли оказались. Все деревенские сбились поглядеть на живую Машу Распутину. Да еще и на диковинную машину, которая дожидалась нас на дороге...
Маша показала мне дом, в котором родилась. Изба с чуланом и большой комнатой. Русская печь, на окнах в горшках герань, в углу образа. Мы привезли соседям городских гостинцев: колбасы, сыра...
Маша мне рассказывала
, как ее, маленькую, заставляли пасти свиней. Она крутила хвосты визжащим поросятам, чтобы те не топтали огород. Порой уходила в тайгу через речку и там, лежа в густой траве, мечтала вырасти и стать... королевой Испании! А Москву она видела только на коробке шоколадных конфет, которую ей привезли из города.Я учил ее жить по-другому, по-новому, и иметь хоть какие-то нормальные отношения с первой дочерью Маши Распутиной. Как скульптор, лепил из материала, который мне достался, звезду. Для начала Алла из брюнетки превратилась в блондинку: темные волосы выглядели мрачновато для сибирской красавицы. Затем мне показалось: ей нужно носить челку, чтобы прикрыть лоб. Следом изменил форму ее бровей. На мой взгляд, в лице Аллы был небольшой дефект: расстояние от носа до верхней губы недотягивало до эталона. И я ей посоветовал: «Тебе надо все время улыбаться. Улыбка до ушей - твой конек! Запомни!» Дальше - фигура. Не скажу, что она была пухленькой, но сбросить несколько килограммов не мешало. У нее был небольшой животик. Я показал ей упражнения, которые могли исправить этот недостаток. Она каждый день по часу занималась гимнастикой, и раз в неделю бегала по Измайловскому парку.
Мне приходилось быть
и ее стилистом, и визажистом, и портным. Я сантиметром измерял ее ноги. Они были очень красивой формы, но нижняя часть ноги казалась короче. И я с точностью до миллиметра высчитал длину Машиной юбки с косыми разрезами на боках. А четырнадцатисантиметровые каблуки стали ее визитной карточкой. Поверьте, это целое искусство! Как красиво показать ножку, как подать руку, как вовремя улыбнуться...Я учил Машу правильно говорить, есть, одеваться, двигаться, элегантно выходить из машины. И, естественно, петь! Чтобы поменять тембр ее голоса, пришлось немало потрудиться. Только в конце 1980-х Маша запоет своим фирменным «распутинским» голосом, для этого я научил ее очень сложному приему, который называется «расщепление связок».
- Просто история Пигмалиона и его Галатеи!
- Можно и так сказать. На то, чтобы превратить Аллу Агееву, поющую тоненьким голоском, не знающую нотной грамоты, в знаменитую Машу Распутину, у меня ушло целых восемь лет...
...Моя история с Машей Распутиной, как ни странно, началась со школьного выпускного вечера. Я профессионально занимался спортом и не помышлял о музыке. Однажды на танцах заметил, что все девчонки, как пчелы, крутятся вокруг сцены, где пел паренек с гитарой: «Я в весеннем лесу пил березовый сок...» У меня бицепсы, трицепсы, а тут какой-то хиляк! «Ага, - думаю, - вот, оказывается, кого девочки-то любят!» Парнишка спел, спрыгнул
со сцены и собрался было уходить, как я схватил его за плечо: «Ну-ка покажи, где ты тут нажимал». Он показал пару аккордов. И все! Целую ночь, я просидел на чердаке, разбирая песню. Вокруг голуби воркуют, а я, стирая пальцы в кровь, сижу с гитарой. С этого момента и началась моя любовь к музыке, которая круто изменила судьбу и соединила нас с Машей...
- Где же вы нашли это сибирское чудо?
- На трикотажной фабрике «Красная заря», что у станции метро «Семеновская»...
В ту пору я много работал на юге с инструментальными ансамблями, но наступил момент, когда решил переехать в Москву и создать собственный коллектив. Встал вопрос: где репетировать? Кто-то посоветовал устроиться на эту фабрику. Я с радостью согласился вести за полставки музыкальный кружок. Ведь главное было - получить ключи от актового зала! Днем мы с ребятами там репетировали, а вечером я учил азам игры на гитаре мотальщиц и прядильщиц. Девчонки с удовольствием к нам бегали.
Однажды я со сцены в толпе молодых ткачих заприметил умопомрачительный бюст! Потом наши взгляды с обладательницей бюста встретились. Повисла пауза. Я не нашел ничего лучшего, как спросить: «Девушка, а вы не поете?» Она испуганно попятилась, но подруги вытолкнули ее вперед. Она взяла микрофон и что-то тоненьким голосом пропела. Это и была наша первая встреча с будущей звездой эстрады Машей Распутиной...
Маша рассказала, что из своей деревни переехала в небольшой городишко под названием Белово. Там решила выучиться на маляра. Но потом учебу забросила и отправилась, как ее киношная землячка Фрося Бурлакова, покорять Москву с одним чемоданчиком. Экзамены, по ее словам, в театральный институт она провалила. Пришлось устраиваться на фабрику ученицей. Там был лимит, который позволял тысячам таких же девчонок, как она, жить в Москве. Словом, стала «лимитчицей».
Не скажу
, что Алла была красавицей, но от нее исходил такой аромат свежести и чистоты, что сразу было понятно - эта девушка родом из Сибири. Очень наивная, с напевным говорком, открытая, прямая. Как-то она, желая показать свои познания в музыке, важно меня спросила: «А фейзер у вас есть?», имея в виду файзер - педаль, которой пользуются гитаристы. Она об этом явно слышала на танцах в клубе, куда бегала с подружками, вот и сказанула. Тогда Машино желание показаться большим специалистом в музыке страшно меня умилило...Все свои знания она в основном черпала из фильмов. В фабричном клубе крутили без конца индийское кино, еще привозили «Пришла и говорю» с Аллой Пугачевой. Она раз десять бегала на нее смотреть. Пугачева была для Маши кумиром!
Однажды мы поговорили по душам с первой дочерью Маши Распутиной и Аллой. Алла сказала, что приехала из Сибири в Москву, живет здесь уже шесть месяцев. Жаловалась, как приходится трудно одной - получает всего шестьдесят рублей, живет в общежитии в комнате с тремя девушками. «А где?» - спрашиваю. «На Четвертой Парковой», - ответила Алла. «Надо же, какое совпадение! - удивился я. - А я - на Второй Парковой. Соседи, получается».
Как-то встречаемся с Аллой в клубе. Она чуть не плачет. Вот, мол, получила аванс и... все деньги проела. Причем уже давно. Оказывается, не удержалась, купила три плитки шоколада и курицу и все за один присест съела. Она постоянно жила впроголодь. Аппетит-то сибирский, богатырский! Мигом проест всю зарплату, а потом бежит занимать деньги у подружек. Только долг отдаст - и снова сидит голодная, лапу сосет. «У меня постоянно голова кружится, и живот болит!» - пожаловалась она. Мне так ее стало жалко, что я тут же предложил.- «А приходи ко мне в гости. Мама что-нибудь приготовит».
Вечером мы встретились у метро «Семеновская». Алла пришла в клетчатом пальтишке, в котором она из Сибири приехала. Мама к ужину нажарила котлет на всю семью. Я поставил на стол сковородку, на которой штук восемь дымилось, и зачем-то на минуту вышел из кухни.
Возвращаюсь - а на сковороде одиноко лежат две котлетки. Меня дожидаются. Ну что тут сделаешь? Голод, как говорится, не тетка! Больше всего на свете Алла любила, конечно, пельмени. Могла съесть не одну тарелку. Со временем она, конечно, научилась свой аппетит контролировать... Мама, помню, слегка удивилась такому поведению моей новой знакомой, но я ей все объяснил. С тех пор я стал регулярно ее подкармливать.
- У Маши до вас были ухажеры?
- Ей же было всего восемнадцать. Совсем молоденькая. Конечно, девушка она была видная, многие пытались за ней приударить, но поскольку она воспитывалась в строгости, всех гоняла. Берегла себя для мужа.
Это было еще до нашего знакомства. За ней ухаживал какой-то парень из Белова. Однажды он приехал из Сибири в Москву, нашел свою старую любовь и пригласил на свидание. Алла, ни о чем, не подозревая, пришла к ухажеру в номер гостиницы. А он стал ее домогаться. Пришлось ей, бедной, оказать яростное сопротивление и бежать, оставив его ни с чем.
В Москве Аллу более опытные подружки каждое воскресенье таскали с собой на танцы. Иногда кавалеры приглашали девушек в рестораны. Она не раз попадала в какие-то истории, иногда приходилось отбиваться. Была настолько наивной, что даже представить себе не могла, что за угощение нужно ТАК «расплачиваться». Однажды Алла сбежала из ресторана, выпрыгнув в окно. Слава богу, это был всего лишь первый этаж...
Алла стала часто приходить на наши репетиции. Никакого романа у нас и в помине не было. Пару раз поцеловались, вот и все. А потом я уехал по делам на юг. Через некоторое время она мне звонит. И сразу в слезы: «Вов, представляешь, я проспала, а меня за это уволили с работы. Из общежития выгоняют. Идти мне некуда. Что делать?» Видимо, подружки ей посоветовали: мол, москвич, холостой, нечего теряться! Я подумал-подумал и принял решение: «Иди к моей маме. Поживешь у нас, пока меня нет. Потом что-нибудь придумаем». Позвонил маме. Конечно, у нее были вопросы. Но мне все-таки уже тридцать четыре года, самостоятельный мужик. Я маме так сказал: Алла будет петь в нашем ансамбле, одним словом, не посторонний человек...
Возвращаюсь недели
через две, Алла уже у нас. Вечером всей семьей поужинали. С того дня и стали жить-поживать. Куда уж тут деваться? Любовь-морковь!..- Вы объяснились друг другу в любви?
- Никаких особых слов мы друг другу не говорили. Все произошло естественно. Ведь то, что она решила прийти ко мне жить, и то, что я это позволил, снимало табу на отношения...
Конечно, Алла потянулась ко мне: спортсмен, музыкант, не пьет, не курит, и человек надежный, без глупостей. Что же еще?! Ей нужно было плечо, на которое она могла бы опереться, и я ей его подставил.
Квартира у нас была небольшая, двухкомнатная. Родители жили в двадцатиметровой комнате, а мы в моей, шестиметровой. В нашей комнатке стояли раздвижной диван и пианино.
С моей мамой у Аллы отношения не сложились сразу. Алла человек резкий, с сибирской прямотой, а мама, коренная москвичка, на многое обижалась. Но если назревал конфликт, до скандала не доходило: я или отец всегда старались его разрулить. Кстати, по хозяйству Алла была большой мастер, наводила порядок молниеносно. Стирала руками белье: стиральную машину в нашу крошечную ванную невозможно было втиснуть. Естественно, как истинная сибирячка, виртуозно лепила пельмени. Но в основном готовила моя мама, Алла больше была на подхвате.
Когда уже стала звездой, и у нее появился большой гардероб - одних шуб штук пятьдесят! - управлялась со всем этим хозяйством просто здорово. Я ее всегда хвалил: «У тебя два таланта - петь и убирать!» Сама собирала чемоданы, никого к этому процессу не подпускала. Мастерица была на все руки! Только не часто ей приходилось этот талант свой показывать. В основном мы разъезжали с концертами, жили по гостиницам, ели, естественно, в ресторанах...
- А как вы познакомились с ее родителями?
- Они приезжали к нам погостить на несколько дней. Их устроили на ночлег в родительской комнате. Вчетвером с моими предками спали на диване.
Им, естественно
, все было в диковинку: и Красная площадь, и метро, и фильм по «видику», который я показал им после ужина. Родители Маши собрались переезжать в Украину, вот и заехали к дочке. Очень беспокойной особой оказалась ее мама! Она была одержима охотой к перемене мест - все время переезжала из города в город... В Сибири ей холодно, в Чебоксарах, где они потом жили, тоже долго не задержалась: «Что-то мне соседи не нравятся!» И снова переезд - в Каменку. Машин отец покорно всюду ездил за женой.Николай Агеев был истинным сибиряком, работал электриком. Однажды на работе произошел несчастный случай - он попал под напряжение и лишился обеих кистей рук. Маша была совсем ребенком, когда ее отец стал инвалидом. Она рассказывала, как с папой часто ходила на рыбалку. Помогала ему насаживать на крючок червя и ловко снимала с него пойманную рыбу. Еще она была большим мастером по чистке рыбы.
Мама ее, по-моему, росла в детдоме. Восьмилетней девочкой ее отобрали цирковые артисты для номера «каучук», поскольку была удивительно гибкой, и она выступала в программе у Игоря Кио. Потом из-за травмы спины ей пришлось уйти из цирка. Она уехала с геологической партией на заработки в Сибирь. Там и встретила свою любовь - Николая Агеева.
Семья жила на отцовскую пенсию, плюс мама работала. У Маши ведь есть еще младший брат Коля. Она рассказывала, как в детстве его обманывала.
Мама купит детям халву, а Алла Колю стращает: «Смотри не ешь эту гадость! Узбеки ее мнут ногами». Он, наивный, ей верил, и все лакомство доставалось хитрой старшей сестре. Коля долго ей это припоминал: «Ты меня обманывала!», а она в ответ громко смеялась: «А ты не верь, дурачок!» Коля приехал к нам в Москву, когда Алла стала Машей Распутиной, и тоже захотел петь. Но у него не получилось. Я его устроил к нам техником. Сейчас он работает машинистом в метро...
Не прошло и года
, как Алла призналась, что у нас будет ребенок. «Рановато... Я ведь хотел, чтобы ты начала петь... Впрочем, делай, как знаешь», - сказал ей и уехал по делам в Сочи. Расписываться мы не стали. Восемь лет еще прожили гражданским браком. Наступило лето. Маша приехала ко мне погостить. Помню, в кепочке ходила, с уже наметившимся животиком, морским воздухом дышала. А когда пришло время рожать, объявила: «Я к матери поеду, в Украину».- Как вы назвали дочь?
- Маша назвала ее в честь своей мамы - Лидой. Я был против того, чтобы называть ребенка в честь кого-то из членов семьи, говорят - плохая примета. Но Маша настояла на своем. Дочка подолгу жила в Украине: летом там тепло, фрукты, витамины. Как-то поехали мы с Машей Лиду проведать. Дочке было года полтора. Гляжу, теща все ей позволяет, потакает любым ее капризам. Лида деревянным молотком стучит деду по голове, а ей никто даже замечания не сделает! Просит конфету, ей тут же: «Ешь, золотко!» Я не выдержал и говорю: «Лидия Георгиевна, зачем вы ребенка так балуете? Нельзя ей во всем потакать!» И тут понеслось! Слово за слово, мы вдрызг разругались. Я развернулся и пошел к выходу: «Раз так, я поехал домой!» Маша вся в слезах бросилась за мной вслед: «Не хочу здесь больше оставаться, я с тобой!» Мы уехали. А спустя время забрали Лиду в Москву...
Пришлось потесниться: в нашей крохотной комнатке между диваном и пианино втиснули детскую кроватку. И у Маши пошла обычная женская жизнь: муж, ребенок, кастрюли... Разве она могла себе тогда представить, что скоро будет соперничать славе с самой Пугачевой?!
- Почему вы не расписывались? Маша не намекала, мол, женись?
- А разве рождение ребенка - не намек? Просто некогда было. Да и она не настаивала. Я все время мотался в Сочи по делам. И ее стал постепенно к музыке приучать. Подведу к пианино и показываю: «Это клавиши. Белые - это тона, черные - полутона. Пробуй». Она меня слушалась. Быстро поняла: то, что я ей говорю, надо делать!
Маша за мной всюду ездила. Конечно, ей хотелось и страну посмотреть, и на сцене выступать. Мы с ансамблем подготовили одну песенку из репертуара Пугачевой, она с ней и выступала с нами в ресторанах...
- Когда вы, наконец, решили узаконить брак?
- Лиде исполнилось уже восемь лет, а мы все жили не расписанные. Наконец Машу пригласили на фестиваль в Германию, а чтобы поехать за границу, нужен был штамп в паспорте. В тот же день мы и расписались. И Маша стала Аллой Ермаковой. А через десять лет благодаря знакомству с высокими милицейскими чинами получила новый документ, где черным по белому было написано - Мария Распутина. Так псевдоним стал ее настоящей фамилией.
- Вы и псевдоним ей придумали?
- В искусстве мелочей не бывает. Уже само имя должно играть! Как-то она ударилась в воспоминания: «Помню, еще маленькой кликну бабушек со всей деревни, соберу с них по пятачку и объявляю концерт. Поставлю два стула, привяжу к ним простыню занавес и давай петь. А в соседней деревне половина жителей носили фамилию Распутины. И даже, может быть, сам Гришка Распутин был родом из тех самых мест». Тут меня и осенило - Маша Распутина! Но она долго не хотела становиться Машей. Все сибирские девчонки, когда приезжают покорять столицу, мечтают быть Изольдами, Джульеттами, а тут какая-то Маша... Деревенщина! Вначале она выступала под именем Марианна Агеева. На мой вкус, получилось очень слащаво. Хотелось чего-то исконно русского, могучего, как и ее голос. И потом, второй Аллы, после Пугачевой, на сцене быть не могло! Словом, я ее целый месяц уговаривал. Наконец она сдалась. Так появилась Маша Распутина.
Буквально через месяц я забыл, что ее зовут Аллой. Маша и Маша. Помню, приехал погостить ее отец. «Алла», - обращается он к дочери. Я ему говорю: «Николай, не называйте ее так. Она даже не откликнется».
Внимание, только СЕГОДНЯ!